100 дней президента Зеленского: Как это отразилось на Донбассе

Одним из ключевых тезисов еще кандидата в президенты Владимира Зеленского был – скорейшее установление мира на Донбассе. Что удалось и чего не удалось уже президенту Владимиру Зеленскому сделать в этом направлении за первые 100 дней своей работы, «Донецким новостям» проанализировали эксперты.

Публикуем комментарий Марии Золкиной, аналитика Фонда «Демократические инициативы» имени Илька Кучерива .

– Первые 100 дней президента Зеленского были плотно насыщенными тематикой урегулирования конфликта на Донбассе.

Сразу после официального вступления в должность главы государства, Зеленский вернул тему урегулирования конфликта на Донбассе и реинтеграции временно оккупированных территорий (ВОТ) на ведущие места внутренней (и частично – внешней) повестки дня.

Были конкретные инициативы, причем некоторые – долгожданные, потенциально эффективные, позитивные. Другие же содержат в себе достаточно много рисков – и их можно назвать условно рискованными или малооправданными.

Что касается «позитивных или ожидаемых инициатив».

Первая – выстроить мостик для общения с жителями оккупированных территорий.

Эта инициатива давно назрела. Мы проводили исследования, доказывающие, что население не воспринимает идею болезненных политических компромиссов с РФ в рамках политической реинтеграции т. н. «ЛНР» и «ДНР» (например, местные выборы на неподконтрольной территории, изменения в Конституцию Украины ради них, вопрос всеобщей амнистии).

При этом все опрошенные во всех макрорегионах абсолютно открыты касательно социально-гуманитарных инициатив для жителей ВОТ:

• поддерживают упрощение доступа молодежи для обучения в украинских школах и вузах;
• упрощение возможности получения админуслуг от украинского государства;
• общество было бы готово (при правильной коммуникации) к смене порядка выплаты пенсий (чтобы пенсии выплачивались без препятствий, которые есть на данный момент).

То есть, общество готово поддерживать горизонтальные связи с жителями временно оккупированных территорий. Эта политика, к сожалению, при Порошенко была хромающей. Мы очень фрагментарно, избирательно что-то делали для того, чтобы сохранить горизонтальные, социальные связи с людьми, которые остались жить на оккупированной территории. Владимир Зеленский с этого начал.

Вторая – Зеленский поддержал предложение об упрощении пересечения линии разграничения. Речь, в частности, о намерении составить перечень запрещенных к провозу товаров вместо перечня разрешенных, действующего на данный момент.

Третья инициатива – идея упрощения верификации жителей ВОТ для получения пенсий. Сейчас люди вынуждены пересекать линию разграничения каждые 2 месяца, чтобы иметь право на продолжение выплат. Зеленский предложил продлить срок на год. Пока, насколько я знаю, практической работы в правительстве касательно соответствующих изменений нет. Но можно ожидать, что новый Кабмин, который будет формировать пропрезидентское парламентское большинство, к этой инициативе вернется.

Четвертая правильная инициатива (хоть и правительственная, которая может быть продолжена в следующем Кабмине) – касательно выработки механизма компенсации за разрушенное или поврежденное жилье в результате боевых действий на Донбассе.

Что касается рискованных инициатив.

Во-первых, идея с разведением сил у Станицы Луганской. Зеленский хотел продемонстрировать, что может организовать в «минском» или «нормандском формате» процесс качественного урегулирования конфликта. Начали с малых шагов – с воплощения старой инициативы (решение по Станице Луганской пытались реализовать с 2016 года). Контраверсийность в том, что инициативу воплотили, но не полностью. Силы полноценно разведенными назвать сложно, потому что вторая сторона – управляемые Россией боевики – не выполнили всех условий разведения:

• они до сих пор не разобрали все фортификационные сооружения;

• не изменили местоположение своего блокпоста, установленного в непосредственной близости к разрушенному мосту;
• не позволяют проводить работы по разминированию со своей стороны.

Соответственно, гуманитарная инициатива, которая могла бы идти сразу за разведением сил и средств – ремонт станичанского моста – не может быть полноценно реализована. По крайней мере, в сроки, которые ранее называл Зеленский. С отведенных им 8-ми дней прошло уже несколько недель. Дело не двигается.

Не решен и вопрос гарантирования безопасности в той зоне в Станице Луганской, которая, по сути, оказалась теперь «серой». Военные отошли, и теперь там, фактически, не работают ни правоохранители, ни СБУ.

Во-вторых, инициатива Зеленского по провозглашению «режима тишины» и игнорирование его нарушений. Было желание продемонстрировать, что «режим тишины» при Зеленском как при президенте чем-то отличаются от тех более двух десятков попыток установления «режима тишины», которые были при президенте Порошенко. Но, как и ранее, все упирается в нежелание РФ придерживаться этих договоренностей. Мы опять имеем ряд погибших и раненых за этот период «перемирия».

В-третьих, попытка организовать встречу в «нормандском формате». Эту идею я считаю достаточно рискованной. Зеленский всей своей риторикой и действиями демонстрирует готовность к диалогу, к прогрессу в переговорах, призывая западных лидеров, Путина, встретится в рамках «нормандского формата»:

Но не изменились исходные условия, на которых Россия готова договариваться с Украиной по реинтеграции оккупированных территорий. РФ не продемонстрировала даже намека на готовность изменить тот перечень требований, который она ранее выдвигала Украине. При таком раскладе прогресс на переговорах может состояться лишь при условии, что Украина пойдет на уступки и согласится на невыгодные для себя формулы компромисса с РФ.

Риск в том, что внешнеполитическая команда Зеленского на данный момент не сформирована. Мы не понимаем, кто с нашей стороны будет готовить эту встречу, кто будет формировать перечень предложений Украины, кто очертит «красные линии».

Мне кажется, что в интересах нашей страны не нужно спешить со встречей в нормандском формате, пока не ясно, с чем мы, собственно, туда выходим. В такой ситуации мы или опять ни до чего не договоримся, или уступим – якобы ради достижения прогресса. Есть серьезные опасения, что такие переговоры могут обернуться большими вызовами, рисками для Украины – и не будут иметь ничего общего с подходящей нам формулой реинтеграции ВОТ Донбасса.

С другой стороны, Зеленский может просто стараться показать добрую волю Западу. Что он инициатор, что у него есть какие-то новые предложения по урегулированию конфликта. А поскольку РФ не готова действовать по нормам международного в вопросах урегулирования конфликта на Донбассе, Зеленский сможет аргументировать: мы попробовали, мы даже где-то готовы были уступить, но РФ этого недостаточно.

Резюмируя: пока мы не видим полноценной программы новой власти относительно временно неподконтрольной части Донбасса. Мы не знаем, с чем президент собирается ехать на нормандскую встречу. И не исключено, что по ее итогам нам могут предложить условный мир на сомнительных условиях.

Опасность также в том, что отсутствие содержательного наполнения программы по реинтегарции ВОТ сопровождается отсутствием диалога с обществом касательно такого плана. А это может привести к серьезным потрясениям – в случае заключения определенных договоренностей. И это вызов уже не прошедших, а следующих 100 дней президента Зеленского».

Андрей Кривцун, РПД «Донецкие новости»